Сначала несколько слов об обстановке в мире в начале пятидесятых годов. Это были годы "холодной войны". Наша страна напрягала все силы для восстановления разрушенного в годы Великой Отечественной войны народного хозяйства и одновременно укрепляла свою безопасность. Форсировалась разработка баллистических ракет. На вооружение в 1951 году была принята ракета Р-2 с дальностью 600 км, велись летные испытания ракеты Р-5 с дальностью 1200 км. В эти годы складывается плодотворное техническое сотрудничество коллективов конструкторских бюро, во главе которых стояли пионеры отечественного ракетостроения С.П. Королев, В.П. Глушко, М.С. Рязанский, Н.А. Пилюгин, В.И. Кузнецов, В.П. Бармин, А.М. Гольцман.

Интересы дальнейшего повышения обороноспособности страны потребовали создания межконтинентальных баллистических ракет (МБР), способных доставить ядерные заряды на значительные расстояния. Одновременно МБР могла решить задачу достижения первой космической скорости и выхода в космос.

Работы по созданию МБР Р-7 и стартового комплекса были начаты в 1954 году. Они опирались на опыт создания ракет Р-1, Р-2, Р-5, а также на результаты ряда проектно-поисковых исследований, выполненных ОКБ-1, НИИ-88 под руководством С.П. Королева. Более жесткие требования к ракете Р-7, ее системе управления, к комплексу наземного оборудования вызвали необходимость расширения и развития исследовательской, конструкторской и производственной базы. К работам по ракете Р-7 были привлечены новые организации, конструкторские бюро, строились новые стенды и экспериментальные установки.

На начальном этапе одним из основных вопросов был выбор принципиальной схемы ракеты. От схемы ракеты зависела вся дальнейшая работа по проектированию стартового комплекса. Было рассмотрено множество вариантов схемы ракеты. В результате была найдена наиболее приемлемая по параметрам конструкция в виде пакета. Четыре боковых блока составляют первую ступень, центральный блок - вторую. Специалисты по аэродинамике придумали для этой схемы название "абракадабра". Видимо она поразила их своей необычностью. Но продувки в трубе показали, что "абракадабра" имеет хорошие характеристики. Так, впервые в мире родилась пакетная схема ракеты, известной до сих пор как "семерка". Об этих творческих муках по выбору схемы ракеты нам, испытателям полигона поведали в 1955 году специалисты ОКБ-1, куда мы прибыли для изучения документации по Р-7.

Одновременно в Государственном союзном конструкторском бюро специального машиностроения (ГСКБ "Спецмаш", Главный конструктор В.П. Бармин) велись эскизные проработки стартового комплекса. С сентября по декабрь 1954 года были проработаны три варианта стартовой системы. Во всех трех вариантах предусматривалась установка ракеты на стартовую систему торцом блоков и их сборка в вертикальном положении. На несущую конструкцию в виде поворотного круга устанавливаются пять пусковых столов. Всесторонний анализ этих вариантов был неутешительный. При установке на торцы ракета принимает нагрузку заправленного варианта, баки пришлось бы делать толстостенными. Очень серьезные трудности возникали при сборке "пакета" в вертикальном положении в сложных климатических условиях будущего полигона (сильный ветер, температура от —40°С до +50°С). А пусковые столы попадали под действие мощной газовой струи двигателей, и их пришлось бы менять после каждого пуска. Поэтому дальнейшие работы по этим трем вариантам были прекращены.

Новая идея по стартовой системе была предложена Опытным конструкторским бюро С.П. Королева (ОКБ-1). Среди специалистов-ракетчиков она известна как схема-идея В.П. Мишина, заместителя С.П. Королева. По этой идее сборка "пакета" должна производиться в горизонтальном положении, в монтажно-испытательном корпусе. Там же происходит перегрузка "пакета" на подъемно-транспортный агрегат (установщик). На нем ракета доставляется на старт, поднимается в вертикальное положение и подвешивается в стартовой системе за силовые узлы на боковых блоках. Эта схема была лишена недостатков схемы установки ракеты на торец. Существенно упрощались и другие вопросы (обслуживание ракеты, подвод заправочных коммуникаций, отвод газовой струи и др.). Этот вариант и был принят для дальнейшей отработки. Развернулось проектирование строительной части стартового сооружения в Центральном институте проектирования специального строительства (ЦИПСС МО). А в ГСКБ "Спецмаш" уже в сентябре 1955 года была закончена разработка эскизного проекта стартовой системы. Проект был рассмотрен и утвержден Государственной комиссией во главе с академиком А.А. Благонравовым. К концу 1955 года было закончено рабочее проектирование и передача чертежей на заводы-изготовители. А до запуска Первого искусственного спутника Земли оставалось менее двух лет! Крайне сжатые сроки создания ракеты Р-7 и стартового комплекса требовали от конструкторов, проектировщиков, строителей, рабочих полной отдачи сил, самопожертвования и патриотического подъема. Трудности были в том, что работы велись параллельно. На полигоне, будущем космодроме Байконур, уже велось строительство и требовалась документация. Непрерывно менялись исходные данные на системы и требовалось вносить изменения в строительную часть. Все эти трудности решались опытными проектировщиками ЦИПСС МО во главе с А.А. Ниточкиным. Так, постепенно в чертежах будущий стартовый комплекс, который сегодня известен всему миру как "гагаринский" старт, приобретал свои реальные формы.

Рождалось уникальнейшее сооружение, не имевшее аналогов в мировой практике ракетостроения. Конечно не было и готовых методов расчета. Взять хотя бы проблему отвода газовой струи. Один из проектировщиков стартового сооружения Г.А. Сергеев в своих воспоминаниях пишет: "Здесь не было никаких аналогов, каких-либо твердых предпосылок для проведения точных инженерных расчетов, которые можно было бы использовать при конструировании газоотводящего лотка. В значительной степени приходилось полагаться на инженерную интуицию".

Наступил 1956 год. Он стал решающим в создании новой МБР Р-7 и стартового комплекса. Строительство объектов первой очереди на полигоне шло полным ходом. Более чем на 50-ти заводах страны изготовлялись системы и агрегаты ракеты и наземного оборудования. На многих предприятиях в соответствии с Планом экспериментальной отработки ракеты Р-7 проводилась проверка отдельных приборов, систем, агрегатов и ракеты в целом на стендах и опытных установках. В этой работе принимали активное участие многие испытатели нашего полигона. Объем стендовых и заводских испытаний был очень большой. Так, для отработки схемы запуска и работы двигательных установок в составе ракеты, методики заправки компонентами топлива, защиты элементов ракеты от тепловых воздействий и других вопросов в НИИ-229 (директор Г.М. Табаков) был построен специальный стенд огневых испытаний. На нем планировалось проведение 8-ми запусков отдельных блоков. Эти испытания проводились в 1956 году и выявили много различных недостатков, требующих срочного решения. Так, например, было выявлено возникновение гидроударов в магистральной трубе бака окислителя центрального блока. На одной из заправок по этой причине произошло разрушение одного из элементов трубы и пролив низкокипящего компонента на кабину обслуживания и газоотводящий лоток. Эта серьезная авария заставила конструкторов доработать ракету. Необходимые меры были приняты для обеспечения безопасности людей.

Очень важная и ответственная работа в 1956 году была проведена на Ленинградском металлическом заводе (ЛМЗ).

Там была собрана, отлажена и прошла статические и динамические испытания стартовая система. Сейчас приходится удивляться, как такая сложная и металлоемкая стартовая система была разработана, изготовлена, смонтирована и отлажена за такой короткий срок — менее двух лет. Талантливый коллектив конструкторов, инженеров, рабочих, монтажников, испытателей сумел сделать это благодаря упорному труду, дисциплине, энтузиазму и высокой организованности.

Большая заслуга в создании стартовой системы принадлежит Григорию Рафаиловичу Ударову, который руководил работами на ЛМЗ и возглавлял Государственную комиссию по испытаниям. Он имел неограниченные права привлекать для изготовления оборудования любые заводы страны. Эти правабыли даны Г.Р. Ударову специальным решением ЦК КПСС, которым он был также назначен Заместителем Министра машиностроения СССР. Григорий Рафаилович так писал об этом этапе работ по созданию ракеты Р-7: "Работы, идущие по моим указаниям, должны были выполняться, как это было записано в решении ЦК, впереди всех других работ и вне всякой очереди". Конечно, Г.Р. Ударов умело пользовался своими правами, к этому времени он уже был опытным организатором производства, многие годы руководил промышленными предприятиями (завод счетно-аналитических машин, завод "Компрессор", заводы минометного вооружения, насосный завод им. Калинина, Подольский механический завод). Мне могут возразить: "Это же командно-административные методы!". Возможно, что так. Но совершенно очевидно, что для создания нового ракетного комплекса Р‑7 в исключительно сжатые сроки эти методы были вполне обоснованными.

На ЛМЗ прошли хорошую подготовку наши испытатели — стартовики А.Ф. Коршунов, С.Д. Титов, Ю.Д. Чалых, С.Н. Павлов, В.А. Романенко, С.Н. Синеколодецкий, В.А. Холин, Д.П. Глотин. Они участвовали в монтаже, испытаниях стартовой системы, внесли много ценных предложений.

На другом стенде, в НИИ-229 под Загорском было собрано, отлажено и испытано стационарное заправочное оборудование при участии испытателей полигона В.Г. Веселова, В.М. Графского, Н.Ф. Жупанова, В.И. Бойко. Практически все специалисты полигона прошли через заводы, стенды, КБ, НИИ в 1955-56 гг. Это были наши "университеты".

Именно на этих заводских и стендовых испытаниях начали складываться будущие коллективы испытателей полигона и промышленности, которые в будущем составили золотой фонд космодрома Байконур. Осваивать профессию "испытатель ракетной техники" нам приходилось на практике. База для этого была. Большинство из нас получило хорошую теоретическую подготовку, были молоды, полны оптимизма и не боялись трудностей, которые ожидали нас впереди, в степях Казахстана.

В начале осени 1956 года весь состав нашего 15 отдела испытаний наземного стартового, заправочного и вспомогательного оборудования собрался на полигоне. К этому времени основные строительные работы на стартовом сооружении (площадка 1) были завершены. Над огромным котлованом, который строители в разговорах называли "стадионом", возвышалась бетонная глыба стартового сооружения, стоящего на четырех "ногах" - пилонах. Сам котлован поражал своими размерами. Строители вынули за короткое время из котлована более 1,3 млн. кубометров породы. Строительные работы продолжались, крутые песчаные откосы укреплялись плитами, подъезжали машины с бетоном, оборудованием, материалами. Вся нулевая отметка была занята металлоконструкциями, емкостями, баллонами, вентиляторами, другими системами, предназначенными под монтаж. Работали краны, компрессора, рассыпались искры электросварки. Казалось, что нет никакого порядка, что в эту голую, бескрайнюю степь выброшен военно-промышленный десант, выброшен на совсем неосвоенный плацдарм. И усилиями вот этих строителей, монтажников, рабочих, проектантов, военных специалистов горы лежащего металла, материалов, оборудования, должны воплотиться в стартовый комплекс новой МБР Р-7. А до запуска Первого в мире ИСЗ оставалось немногим больше года!

Важная роль в этот период принадлежала руководителям полигона, строительства и монтажа. От них требовалось обеспечить четкую организацию работ, слаженность и взаимодействие многих участников, контроль и своевременное принятие решений. Необходимо было создать для людей хотя бы сносные бытовые условия. В этот начальный период строительства полигона руководителями были Начальник строительства Шубников Георгий Максимович и первый Начальник полигона Нестеренко Алексей Иванович. Мы, испытатели, больше общались с А.И. Нестеренко. Для многих из нас он был еще и учителем-наставником. Значительная часть молодых офицеров была выпускниками 4-го факультета Артиллерийской академии им. Дзержинского. Алексей Иванович был Начальником этого факультета и много сил отдавал, чтобы сделать из нас ракетчиков. Сам он был ракетчиком уже давно, с 1941 года, прошел войну и закончил ее Заместителем командующего артиллерией фронта. После войны - руководитель научно-исследовательского института, начальник факультета академии. Алексей Иванович совместно со штабом полигона сумел в короткий срок создать эффективные органы управления всеми работами, четкое взаимодействие и своевременное принятие решений. Его часто можно было видеть на объектах. Казалось, он был неутомим. И при встречах с нами настоятельно рекомендовал заниматься спортом. Алексей Иванович был классный лыжник, до войны участвовал во многих соревнованиях, установил всеармейский рекорд в гонке на 50 км со стрельбой. При встречах с Алексеем Ивановичем мы терзали его вопросами, когда будет жилье и можно будет привезти семью. А он успокаивал: "Ребята, потерпите еще годик-два. Летом 1957 года будем вводить первые дома".

Общее руководство от промышленности по координации монтажных работ, поставкам оборудования, проведению испытаний стартового комплекса было возложено на заместителя Министра машиностроения Ударова Григория Рафаиловича. Он регулярно проводил оперативные совещания с руководителями монтажа, представителями заводов, проектных организаций с рассмотрением хода работ. По возникающим вопросам немедленно принимались решения, назначались исполнители и сроки. Монтаж на стартовом сооружении вели организации, имеющие большой опыт сложных работ на военных и гражданских объектах: "Спецхиммашмонтаж", "Стальконструкция", "Союзкислородмонтаж", "Спецэлектромонтаж", "Центрмонтажавтоматика" и другие. Контроль качества и приемки выполненных работ проводились офицерами отдела капитального строительства полигона Н.В. Багровым и А.А. Белужкиным, а также группойвоенных представителей управления НРВ в составе Е.Т. Боханова (руководитель) Н.М. Шенкмана, В.П. Долбанова, Л.А. Говорова, В.В. Нижникова, Б.А. Сорокового, П.П. Фалалеева, М.А. Феоктистова, А.М. Харитонова, С.Т. Денисенко, Е.П. Михайлова.

В работах по монтажу наземного оборудования принимали участие наши испытатели А.Ф. Коршунов (начальник 15 отдела), С.Д. Титов, Б.А. Шпанов, П.М. Катаев, В.И. Бой-ко, С.Н. Павлов, А.Т. Патиченко, В.А. Романенко, Ю.Д. Чалых, В.Н. Ухин, Е.С. Зеньков, В.М. Графский, И.Г. Шахов, В.В. Мищенко, Ю.Ф. Бондарев, В.Г. Веселов, Н.Ф. Жупанов, Г.И. Малинин.

Авторский надзор от организаций промышленности вели лучшие специалисты. Так, от ГСКБ "Спецмаш" участвовали Н.М. Корнеев, Ю.Л. Троицкий, Б.И. Хлебников, М.М. Сидоров, Л.М. Шепелев, А.Г. Шехтман, от ВНИИ кислородного машиностроения — Д.И. Талалов, Л.И. Щетинин, В.И. Фомичев, А.И. Симонова, от ПКБ-12 - Б.М. Комаров, Н.Н. Овчинников. Всех трудно перечислить.

Но особо хочется отметить мастерство простых рабочих, монтажников, которые в сложных климатических условиях качественно делали свое дело. Приведу один пример. При прокладке кабелей от командного пункта к стартовому сооружению при отрицательной температуре, их требовалось подогревать. Монтажники "Центрмонтажавтоматики" нашли очень умное решение в виде "тепляка", в котором подогревались катушки с кабелем. Военпреды требовали скрупулезного выполнения технических условий на монтаж. Так, по настоянию Е.Т. Боханова строителями был сооружен временный домик, где проводилась подготовка трубопроводов гидросистем (обезжиривание, промывка и т.д.). На монтаже таких громоздких агрегатов, как фермы обслуживания, кабина обслуживания часто возникали неувязки, Конструкторам приходилось принимать решения прямо на месте. Ведь Г.Р. Ударов не терпел волокиты, ухода от ответственности. Одновременно проводилось много доработок по результатам стендовых испытаний в Загорске. Особенно важными мы считали усовершенствования, которые повышали безопасность, обеспечивали быструю эвакуацию людей из сооружения при возникновении аварийных ситуаций. Так на кабине обслуживания были установлены алюминиевые лотки, позволяющие расчетам быстро съехать с верхних площадок кабины (как с горки), оборудованы переходные мостики с кабины на наружные лестницы сооружения. По этим лестницам несколько раз поднимался со стороны лотка маршал М.И. Неделин, осматривая сооружение. А ведь в лестнице было 150 ступеней! Иногда на монтаже возникали небольшие ЧП. Вдруг оказалось, что строители не сделали выход для дренажных трубопроводов жидкого кислорода и азота. А не сделали по простой причине: выхода не было в проекте. Строительная авторская группа (В.И. Гришков, Г.А. Сергеев) срочно разработала дополнение к проекту, а строители пробили пятнадцатиметровую толщу грунта и вывели трубы наружу. При загрузке отдельных агрегатов в сооружение они не "желали лезть" в монтажные проемы. Приходилось на месте решать, как резать. Не долбить же бетон?!

А теперь отвлечемся от монтажных дел. Ведь мы были не только военные испытатели, но и просто молодые люди. Где и чем мы жили? Жили по разному. Кто-то устроился в бараке городка строителей, кто-то в свободных помещениях монтажно-испытательного корпуса (МИК), а большинство — в старых пассажирских вагонах на площадке 2. В купе жили по двое. Я оказался вместе с В.Г. Веселовым. Мне нравился этот спокойный, выдержанный, интеллигентный офицер и я с удовольствием принял его предложение жить в одном "кубрике". Зимой 1956-57 годов стояли крепкие морозы, к утру в купе сильно холодало, спали на верхних полках, укрываясь кроме одеял шинелями и полушубками. По вечерам слушали классическую музыку. В.П. Веселов был большой любитель Моцарта. Теперь я с большой теплотой вспоминаю и наш вагон, и музыку Моцарта, и Виктора Григорьевича Веселова, хорошего собеседника и товарища. Он пользовался высоким авторитетом среди испытателей за вдумчивость, самостоятельность, тактичность в обращении с людьми. Виктор Григорьевич начинал службу на полигоне Капустин Яр, испытателем наземного оборудования, затем продолжил службу на Байконуре. Возглавлял группу испытаний заправочного оборудования, был Начальником 15 отдела. Вся его служба прошла на Байконуре, на "гагаринском" старте.

Самым большим развлечением для нас в свободное время был футбол. В отделе нашлось немало заядлых футболистов. Вскоре на пустыре за трансформаторной подстанцией кипели футбольные страсти. Сложились две постоянные команды под смешными названиями: "дубы" (это стартовики) и "пузыри" (заправщики). Играли в футбол и в других отделах. Иногда проходили неофициальные турниры на первенство службы опытно-испытательных работ (ОИР). Когда кто-то получал серьезную травму, начальство "строго" запрещало играть. Но проходило время, игры потихоньку возобновлялись.

Охота и рыбалка были не в почете, так как приносили неприятности. Эти виды развлечений требуют хорошей организации. А неорганизованные вылазки иногда заканчивались трагически. Однажды едва не произошло ЧП с одним из наших испытателей А.А. Диденко. Вечером его не оказалось в вагоне и никто не знал, где он. Обнаружилось также отсутствие его ружья. Стало ясно: он ушел в степь охотиться на сайгаков. Мы выскочили на бетонку, кричали, размахивали фонарем. Никакого ответа. Пришел Саша ночью, весь перемерзший. Рассказал, что увлекся, преследуя стадо сайгаков, а когда стемнело потерял ориентировку. Догадался прикинуть направление на бетонку по звездам. Мы от души радовались, что так все хорошо обошлось. С пустыней, особенно зимой, шутки плохи. Теперь об остальных условиях нашего быта. Если говорить откровенно, в самый решающий 1956 год они не соответствовали важности поставленных задач. Трудности были во всем: где помыться, где постираться, где нормально поесть вечером, если проработал на площадке допоздна, где купить то, чего нет в военторге. Утешением была мысль, что все трудности — это явление временное. А главное — работа.

К концу декабря 1956 года на стартовом сооружении монтаж вступил в завершающий этап. Работы велись круглосуточно, без выходных дней. Руководство осуществляли такие опытные специалисты по монтажу, как Б.Б. Бакин, В.И. Улитин, Н.В. Смирнов (Минмонтажспецстрой), Первышин (Минрадиопром). В этот период уже началась подготовка к проведению автономных испытаний систем. Из специалистов полигона, представителей монтажных организаций и заводов-изготовителей создавались рабочие комиссии, проверялись подвижные агрегаты наземного оборудования, составлялись программы и графики испытаний. Ответственность за поддержание общего порядка на площадке 1 была возложена на Начальника 15 отдела А.Ф. Коршунова. Из числа офицеров отдела на сутки назначался дежурный по площадке. К нам на старт зачастили из Москвы желающие посмотреть на уникальное стартовое сооружение и офицерам отдела часто приходилось выступать в роли "экскурсоводов". Когда же на старт прибывал кто-то из руководителей (маршал М.И. Неделин, генералы А.Г. Мрыкин, А.И. Нестеренко), обычно их сопровождали А.И.Носов или А.Ф. Коршунов.

Январь 1957 года встретил нас морозной, солнечной погодой. На старте полным ходом уже шли испытания различных систем. Заправщикам обычно отводили вечерние и даже ночные часы, чтобы на площадке было меньше посторонних. Ребята, наши испытатели, а также расчеты испытательной части проявляли большую осторожность. Но неприятности все же случались. Сказывалось отсутствие опыта, навыка в работе. Однажды ночью мы испытывали рабочим давлением систему заправки кислородом. Одна из заглушек была не полностью завернута и ее сорвало. Раздался оглушительный шум выходящего из системы воздуха. От неожиданности все, кто был на кабине, мгновенно разбежались. Воздух из системы постепенно вышел, шум утих, люди пришли в себя и осмотрелись. Никто не пострадал. Иван Григорьевич Шахов, руководивший этой работой, доложил с юмором: "Нас обстреляли заглушками, потерь нет!". Я ему в ответ: "Вот начальство завтра узнает - сразу появятся потери!". Отказов различных элементов при испытаниях на первых порах было много. Разбирательство причин этих отказов, как правило, проходило шумно, никто не хотел быть крайним. Особенно шумел представитель ГСКБ "Спецмаш" Ю.Л. Троицкий. Его оппонентом, как правило, был начальник группы стартового оборудования С.Д. Титов, тоже человек эмоциональный, энергичный, с большой эрудицией и жизненным опытом. В 1958 году С.Д. Титов по своей инициативе разработал проект подземного ракетного комплекса и ездил в Москву защищать его перед руководством НРВ и ГСКБ "Спецмаш". В 1959 году С.Д. Титову была присвоена ученая степень кандидата технических наук. Большинство наших испытателей в борьбе за качество монтажа и испытаний проявляли высокую принципиальность. Мы понимали, что работать на этой технике, и пускать ракеты придется нам. Поэтому отношения с промышленностью, монтажниками были не такими "розовыми", как это изобража-ют в некоторых публикациях.

А начальство мучилось в это время вопросом, к какому сроку заказать жидкий кислород и азот. Ведь приближались комплексные испытания с примерочной ракетой 8К71 "СН". Г.Р. Ударов настаивал на более раннем сроке поставок. Начальник полигона А.И. Нестеренко и представитель НРВ Е.Т. Боханов предлагали более поздний срок, учитывая фактическую готовность стартового сооружения. Победило мнение Г.Р. Ударова. Эшелон с жидким кислородом прибыл слишком рано. Мы частично использовали его для опробования подвижных заправщиков, "холодных" опрессовок коммуникаций. Остальной кислород стоял и потихоньку испарялся. Пришлось Г.Р. Ударову делать новый заказ в Москву.

И вот настал день, когда впервые на стартовую площадку была вывезена ракета для комплексных испытаний. Желающих посмотреть было много. Медленно поднимается стрела установщика с ракетой, сводятся опорные фермы, ракета повисает на стартовой системе. Это был долгожданный день. Пусть эта ракета не полетит. Но за ней будет много других, некоторые войдут в историю.

Из всех работ хорошо запомнилась первая заправка окислителем. К ней долго готовились и конечно волновались. После докладов о готовности прозвучала команда А.Ф. Коршунова к охлаждению коммуникаций". Начинали осторожно. Испытатели И.Г. Шахов, М.Ф. Жупанов, В.Горелов тщательно проверяли герметичность коммуникаций. Когда баки ракеты охладились, последовала команда "Заправить ракету окислителем!". Мощно загудели насосы заправщиков и жидкий кислород устремился в баки. По достижению заданных уровней прошли необходимые команды на закрытие клапанов. Мы перешли на режим подпитки. После этого был проимитирован пуск ракеты подачей команды "Дренаж". Вот тут-то началось самое интересное. Весь кислород из наземных коммуникаций был выброшен в дренажную яму вблизи служебного домика. Над ямой поднялся большой столб паров кислорода и пыли. А затем в шлемофоне раздался взволнованный голос Н.Ф. Жупанова: "Пятьдесят первый, выключи "дренаж", оторвалась дренажная труба, крутится и поливает кислородом!". Я выключил "дренаж" и труба "успокоилась". Этот случай показал, что место для выхода дренажной трубы выбрано неудачно, надо переносить его в более безопасное место, а также хорошо укрепить трубу. Строители получили задание на эту работу и выполнили ее очень быстро. Вообще, многим пары кислорода мешали работать, например прицельщикам. Из-за паров затруднялось визирование с коллиматора на приборный отсек центрального блока. Пришлось конструкторам ОКБ завода "Арсенал" и КБ транспортного машиностроения придумать специальную трубу (светопровод), которая устанавливалась на ферме обслуживания. Через нее и осуществлялось визирование.

Происходили иногда и курьезные случаи. Однажды не закрылся клапан в магистрали окислителя. Вокруг этого клапана в тесном канале собрались творцы и изготовители этого устройства, которые открыли дебаты — что произошло и что делать. Один говорил: "Заклинило пружину". "Наверное, что-то попало внутрь", - предполагал другой. "Неправильная сборка", - утверждал третий. В самый разгар обсуждения клапан так грохнул, будто в нем что-то взорвалось. Все шарахнулись в разные стороны. А клапан просто оттаял и хлопнул под действием пружины. Его окрестили "шалуном". Пришлось поработать, чтобы такие шалости не повторялись. Надо отметить, что условия испытаний были очень жесткими.

На заключительный этап в феврале прибыл С.П. Королев с группой своих помощников. Он предложил еще более ужесточить ряд требований к наземному оборудованию. Например, он потребовал, чтобы шланги, по которым в ракету подавался жидкий кислород и азот, были облиты водой. В результате этого разъемные соединения шлангов с ракетой покрылись льдом, что затруднило процесс отстыковки при подъеме ракеты. Подъем ракеты был, конечно, имитирован. Шланги отстыковались нормально. Свое требование Сергей Павлович мотивировал тем, что перед пуском может идти дождь и надо проверить работу в этих условиях.

Решено было проверить в реальных условиях систему пожаротушения (при проливе компонентов на лоток). Залили в один из приямков керосин и пытались поджечь. Не горит. На улице мороз. Только когда разожгли костер, керосин загорелся. Когда пожар набрал силу, включили пенотушение. Система сработала и задавила огонь.

Сергей Павлович остался доволен ходом работ. Ему, конечно, докладывали и о недостатках. Но он твердо заявил: "Нужно сделать все, чтобы устранить эти недостатки. Выходить на пуски будем с этой техникой". Мы понимали, что при испытаниях новой техники всегда есть риск. Но этот риск не должен переходить в беспечность или технический авантюризм. Особенно это касается работы с компонентами топлива. В нашем отделе подобрался хороший состав заправщиков. Это П.М. Катаев, И.Г. Шахов, Н.Ф. Жупанов, В.В. Мищенко, Г.И. Малинин, Н.С. Щелкунов. Они отличались трудолюбием, скрупулезностью и зря на риск не шли. Особенно тесное взаимодействие мы поддерживали с двигателистами. Среди них выделялись А.П. Долинин и В.И. Галяев. Это были наиболее подготовленные испытатели. Их отличал особый стиль в работе — во всем добираться до глубины вопроса. Так, Алексей Петрович Долинин начинал анализ какой-либо ситуации своим любимым словом "минуточку!". В.И. Галяев внес несколько ценных предложений по совершенствованию ракеты. Изучая процесс поведения жидкого кислорода в центральном блоке, он предложил решение, как предотвратить возникновение гидроударов. Это предложение было принято ОКБ-1.

В марте 1957 г. комплексные испытания на старте завершились и там развернулись работы по устранению выявленных дефектов. Напряжение немного спало, люди расслабились. А это всегда опасно. Старт превратился снова в монтажную площадку, там снова хозяйничали сварщики, слесари, электрики. Неприятность случилась во время обеда, когда все выдвигались к столовой и старались попасть на "первый черпак". Один из сварщиков, работавших в кабельном канале, второпях не выключил сварочный аппарат, а держатель электродов повесил рядом с пучком кабелей. В результате замыкания возник пожар, который нанес большой урон. Виновников нашли быстро.

Труднее было восстановить системы. За дело взялись конструктора. Высокий класс показал представитель ПКБ-12 Борис Михайлович Комаров. Он предложил очень простой ремонтный вариант восстановления своей системы. Когда был определен объем работ и поставок по всем пострадавшим системам, за дело взялся Г.Р. Ударов. Его железная хватка, умение быстро решать вопросы с руководителями Министерств и ведомств позволили быстро "выбить" необходимые материалы и оборудование. Доставка на полигон производилась только самолетами. А затем показали свое высокое мастерство монтажники. В тесный и узкий проходной канал втискивались по пять-шесть человек. Работали в три смены. Все наше начальство по несколько раз в день контролировало ход работ. Ведь об аварии знала Москва и требовала доклады. Системы были восстановлены за короткий срок. Для всех нас это был серьезный урок. Он еще раз подтвердил, что любая "небольшая мелочь" может привести к серьезным последствиям. В апреле основной объем работ по устранению недостатков был выполнен. Часть работ было решено перенести на более поздние сроки. Комиссия по комплексным испытаниям дала заключение о допуске стартового комплекса к работам с летной ракетой. Будущий "гагаринский" старт готовился принять первую летную ракету. Она стартовала 15 мая 1957 г. А до запуска Первого в мире ИСЗ оставалось менее 5 месяцев!

Каждый пуск открывал нам что-то новое, ранее неизвестное или просто нами непредвиденное. 15 мая, когда готовился пуск ракеты Л1-5, мы здорово поволновались. По 10-минутной готовности, когда перешли на предстартовый режим подпитки окислителем, периодически стала пропадать "Готовность заправки" из-за сильного колебания уровней окислителя в боковых блоках. В это время С.П. Королев, Л.А. Воскресенский, А.И. Носов спустились в пультовую командного пункта и им доложили о ситуации с заправкой. По связи прозвучал недовольный голос Л.А. Воскресенского: "Юрий Александрович, что у тебя с заправкой? Почему пропадает готовность?". Юрий Александрович Корнеев (помощник С.П. Королева по заправке) доложил: "Сильно колеблются уровни окислителя в боковых блоках. Предлагаю заблокировать цепь готовности ключом". С.П. Королев принял это предложение Ю.А. Корнеева. Только мы немного успокоились, как нам преподнесла сюрприз система пожаротушения. Когда за 5 минут до пуска стали запускать пожарные насосы, напряжение в электросети упало настолько, что на пульте управления заправкой выключились операции подпитки окислителем и жидким азотом. Последовал новый взрыв недовольства со стороны начальства. Операции подпитки, конечно, восстановили, а настроение - нет. В дальнейшем система управления заправкой при подготовке ракет к пуску запитывалась от дизельной электростанции.

15 мая ракета стартовала успешно, но разрушилась в полете. Но и это был уже большой успех. Наземный стартовый комплекс работал достаточно надежно. Но отдельные моменты продолжали волновать конструкторов. Выявилось, например, еще одно непредвиденное явление - ракета стартовала, окруженная морем огня. Оказалось, что в кольцевом пространстве между ракетой и воротником образуется в первые секунды работы двигателей восходящий поток, увлекающий частицы несгоревшего топлива вверх. Температура в районе "силового пояса" стартовой системы оказалась около +250° С. С.П. Королев понял, чем это грозит. Начались упорные поиски решения этого вопроса. Сначала пытались сбить восходящий поток пламени водой, создавая водяную завесу, но этот вариант оказался неэффективным. В дальнейшем была отработана азотная система, которая создавала до включения зажигания организованный поток азота в сторону лотка. Этим потоком пламя увлекалось вниз. Так родилась новая система – система эжекции.

В июне нас снова преследовали неудачи. 9 июня были неудачные попытки запустить ракету Л1-6. Причиной была неправильная установка продувочного клапана азота при сборке на заводе. Это говорило о том, что система контроля качества начиная от сборки ракеты и до самого пуска не обеспечивала выявление данного дефекта. Было над чем подумать производственникам и испытателям. Общий урон, нанесенный этой "мелочью", было трудно переоценить, затрачен огромный труд всего полигона, потеряно время. Конечно, была и некоторая польза работы с ракетой Л1-6 - накоплен опыт слива в полном объеме компонентов топлива.

И всего через 2 дня — новое испытание. На этот раз его подготовила нам природа. Расскажу об этом подробнее, так как при этом мне пришлось общаться с маршалом М.И. Неделиным. 11 июня во время обеденного перерыва прошел короткий, но очень сильный ливень. Он натворил много бед, затопил нижние полуподвальные помещения МИК, командный пункт на старте. Когда мы прибежали в свою пультовую, где стояла аппаратура управления заправкой, там было по колено воды, плавали стулья, чехлы, ящики ЗИП, паркет. Картина была ужасная. По тревоге прибыли солдаты с ведрами. Мы стали в цепочку и начали выносить воду. Дело продвигалось медленно. Через некоторое время в пультовой появились маршал М.И. Неделин, А.И. Носов, А.Ф. Коршунов. Мы соорудили переходные мостики, чтобы они могли пройти. Я впервые видел М.И. Неделина в такой, весьма неблагоприятной обстановке. Никто маршалу не докладывает. А что докладывать, и так все видно. На душе было скверно, ведь столько трудов затрачено, а какие-то полчаса - и мы отброшены назад! Митрофан Иванович был возбужден и расстроен, но никого не распекал, а ставил конкретные вопросы. Меня он спросил: "Ваше мнение, насколько пострадала аппаратура, кабели? Когда можете точно доложить сведения об ущербе? "Я ответил, что за кабели я не боюсь, они рассчитаны для прокладки в земле и не боятся влаги. Что касается оборудования, то у монтажников есть второй комплект. Находившийся рядом бригадир из "Центрмонтажавтоматики" Голубев подтвердил мой доклад и добавил, что если ему дадут усиление в бригаду, то они дней за 8-10 аппаратуру заменят и отладят. После этого маршал немного успокоился. Наш главный связист А.Г. Азоркин доложил маршалу, что связь почти не пострадала и находится в рабочем состоянии. Но всем, кто попал под это "наводнение" пришлось потрудиться. Чистили помещения, сушили и промывали спиртом аппаратуру, заново красили, полностью заменили паркетные полы и мебель. Через две недели все было полностью восстановлено. А острословы-монтажники шутили: "Неплохо бы иметь про запас водолазные костюмы!". После этого случая все входы в сооружения были обвалованы, перед МИКом сделаны водоотводы.

А работы с пусками ракет продолжались. Долгожданный успех пришел 21 августа, когда запущенная ракета отработала весь активный участок траектории. Созданный самоотверженным трудом ученых, конструкторов, проектировщиков, строителей, рабочих, монтажников, испытателей ракетно-космический комплекс работал надежно. И настоящим триумфом отечественной науки и техники стал запуск 4 октября 1957 года Первого в мире искусственного спутника Земли.

Первый боевой стартовый комплекс полигона после запуска первого ИСЗ по существу стал ракетно-космическим. После запуска в космос первого космонавта Земли Юрия Алексеевича Гагарина он стал называться "гагаринским". Старт тоже изменялся вместе с ракетой. Дорабатывались фермы обслуживания и опорные фермы стартовой системы (сегодня фермы обслуживания имеют высоту более 40 метров). Были разработаны новые агрегаты: более мощный установщик, новые заправочные средства для третьей и четвертой ступеней, агрегат обслуживания для доставки и посадки космонавтов в корабли "Восток" и "Восход", а также обслуживания ракеты. Затем потребовалось ввести в комплекс специальный агрегат для обеспечения нормального температурно-влажностного режима в космическом корабле. Это перечень только основных изменений, проведенных на "гагаринском" старте. Кроме того, оборудование старта неоднократно менялось по мере износа, выработки технического ресурса, вследствие аварий.

"Гагаринский" старт живет уже 40 лет. С него уходили в космос многие корабли к Луне, Марсу, Венере, стартовали многие космонавты. Но сегодня мы вновь возвращаемся в далекий 1957 год, в 4-ое октября, как будто сейчас слышим слова Сергея Павловича Королева, с которыми он обратился к участникам пуска после подтверждения о выходе спутника на орбиту: "Дорогие товарищи! Сегодня свершилось то, о чем мечтали лучшие умы человечества. Пророческие слова Константина Эдуардовича Циолковского о том, что человечество вечно не останется на Земле, начинают сбываться. Сегодня на околоземную орбиту выведен Первый в мире искусственный спутник! С выводом его начался штурм космоса. И первой страной, проложившей дорогу в космическое пространство, явилась наша страна - Страна Советов! Разрешите мне поздравить всех вас с этой исторической датой".

Наши соотечественники вправе гордиться тем, что именно наша Родина проложила путь в космос, что труд поколений советских людей, выдающихся ученых, конструкторов, строителей, рабочих и испытателей воплотился в этот великий подвиг во славу нашей Отчизны.

Мы, ветераны космодрома Байконур, отдавшие его созданию свои лучшие молодые годы, всегда верили и надеялись, что космодром еще долгое время будет служить человечеству в освоении космического пространства, в решении многих насущных задач науки и практики.

Однако в последние годы мы видим, что это уникальное творение человеческих рук и разума разваливается, ветшает при полном равнодушии и бездействии тех, кому бы следовало подумать о дальнейшей судьбе Байконура. Особенную тревогу вызывает вопрос, что же будет дальше с "гагаринским" стартом? Ведь он же по существу стал историческим памятником. А сохранение памятников - это святое дело.

Сейчас в нашей стране заметно улучшилось отношение к памятникам культуры, храмам, архитектурным памятникам, восстанавливаются дома-музеи выдающихся поэтов, писателей. Все это очень хорошо. Но мы окажемся "Иванами, не помнящими родства", если забудем, что именно наша страна вывела на орбиту Первый в мире искусственный спутник Земли. Так где же наш патриотизм, уважение к людям, совершившим этот Подвиг, уважение к тому историческому месту, где произошло это выдающееся событие? Так что же, будем ждать когда ракетно-космический комплекс Байконура - "гагаринский" старт - превратится в развалины? Возможно тогда, через много лет, придет прозрение, люди спохватятся, найдут в архивах старые фотографии Байконура и по ним будут восстанавливать этот исторический памятник.

И хотелось бы знать, что об этом думают деятели науки, культуры, писатели, журналисты. Присоедините свой громкий голос к голосам ветеранов космодрома! Вы не можете оставаться равнодушными. Ведь вы являетесь нравственным лицом нации! Так давайте объединимся и скажем: Исторический памятник Подвигу нашего народа - запуску Первого в мире искусственного спутника Земли - не должен погибнуть!