С 1961 г. я снова служил военпредом. Младшим, дорос до зам старшего . 5 лет. Потом разоблачили. Обнаружили, что я вечно какой-то брак искал. Записали: СКАНДАЛИСТ. Убедительно.

Возглавлял приемку п/п Мусат , умудренный опытом и шишками. В Красноярске его «разоблачили». Осудили с конфискацией. Он принимал конструктивно негодную военную технику - зенитные пулеметы на броневике. Скоро простили. Но испугали. Он наполовину ослеп. Мог работать, только надев двое очков. Он 1913 г. рождения. В 1941 окончил Арт. Академию. Я очень уважал его.

Принимали простую наземную технику - 4 вида на 3-х заводах. На заводе ТЗЧ работал мастером в грязном цеху штамповки Зальцман Исаак Моисеевич. Бывший директор Кировского в Ленинграде, потом - Челябинского. Целый год в войну он был министром танковой промышленности. Орденов у него было, как у Брежнева. Но вот, «разоблачили». Сослали «на исправление». У меня было два завода, техника там попроще. Однако пришлось писать расчеты и замечания по нестыковкам с главным. Волгоград отвечал: «Не лезьте. Вам недоступно понять это». А ОКБ-1 поддержало нас. Ездили на полигон Ржевка. Проверяли мою «клевету». Подтвердилось.

Но всё не ладилось. Только его огромный опыт позволил «разрулить». В 1968 всё пошло четко. Любой «дурак » мог руководить налаженной работой.

В 1968 г. прислали нового руководителя. П/п Абубакиров был из Тюмени, где он принимал КУНГи для ГЧ. Татарин. Научно исключительно хорошо подготовлен. А работа не пошла. Даже рабочие над ним смеялись. Всё надо было делать по-другому. Все возмущались. Записали в решении парт. Собрания: «Так работать невозможно». Потом мудрая комиссия из Москвы заставила переписать «неправильный» протокол собрания. Из Москвы виднее.

Я хотел поучиться у него. Не представлял его подлости, усиленной Управлением. Всячески поддерживал его во всех делах работы и жизни. Водил в театр, приглашал в гости, устроил лечиться к авиаторам в их госпиталь, знакомил с важными руководителями города. Ну подхалимничал для науки – « чистил ему обувь». Но он был бдительным. И стал постоянно устраивать продуманные, организованные им для чего-то скандалы. Ругать при всех за неведомые мне посторонние дела. Вывешивал приказы о выговоре мне за срыв отгрузки, которой не было. Нечего было грузить. А у него в отчетах числился десяток принятых агрегатов, которые фактически были сданы только через три месяца. По закону это - госпреступление. Но кто на это обращал внимание? Ручное управление основа. К погрузкам я никогда не привлекался. Но в управление надо было доложить о причинах срыва отправки туфты. Был у нас десяток техников для этого.

Раз так, я стал просить давать задание письменно. Но я четко линию своих требований не повел. Искал мира. Надеялся, как баба.

Когда стало совсем нетерпимо. Я решил оттащить его в больницу. Пусть проверят. Ведь он сумасшедший, преступник. А там говорят: «Только с его согласия». (Только сумасшедшие могут требовать согласие от сумасшедшего.) Вызвать на дуэль? Так нет такой нормы в Уставе. И вдруг он отозвался на мою просьбу. Командировал в Тюмень, чтобы овладеть его прежним опытом работы. Дал письменное задание, что надо изучить. Получил я все документы. Поехал. Заехал в Москву. Попросил меня перевести хоть «к черту на кулички». Согласен с понижением. Уточнили причины. В результате, прислали комиссию «для разоблачения» меня. Я так и не понял глубокого смысла этой операции и суматохи, поднявшейся в Управлении. Признали, что я веду себя очень грубо с «любимым» начальником, хотя и имеет место оплата неизготовленных изделий и принуждение принимать негодную технику.

В Тюмени в доступе мне отказали. Такая команда поступила из мудрого управления. Глубоко смотрящие, опытные люди в мундирах (Не зря хлеб едят. А может быть ЗРЯ?) стали разоблачать меня в наличии злодейской цели моей поездки. Вместо того, чтобы собрать какие-нибудь факты, пошли сплошные выдумки. Специально приезжал полковник выяснять об организации мною заговора. Декабрист. Но в Орле ужасно послушные товарищи по работе на смогли выдать чего-нибудь грязного. Протокол переписали. Половину Управления можно было бы разогнать. Зря хлеб едят.

Ранее я обращался в партком завода, говорил о низком качестве предъявляемой продукции. Партком отреагировал. Прислали комиссию ко мне домой. Подробно расспросили тещу. А она, вечно воспитывающая меня, вдруг не смогла дать главный компромат. Я же кошек не любил. Уперлась, сволочь. Сорвала серийную партпровокацию. Потом я обращался в горком партии. Они обязаны были рассмотреть. Но Устава, оказалось, они не читали. Там сразу передали дело в Москву, в Управление. Вызвали. Обучили последним достижениям в использовании мата. В ЦК я не поехал. Нарушил Устав. Битые друзья подсказали. Не жди, говорят, другой оценки, раз всех устраивает. Можно хоть в Луну стрелять, как в копеечку. Деньги не наши. Чего лезешь на броневик? Ты же не Ленин. А это правда.